Пензенские отшельники. Пензенские затворницы проломили голову лжепророку петру кузнецову

Руслан Салахбеков, РИА Новости

Осенью 2007 года в пензенском селе Никольское случилось событие, которое надолго изменило жизнь никольчан и которое, несомненно, войдет в историю села как один из ярчайших ее эпизодов. Своего земляка Петьку, или Петра Кузнецова, они и раньше знали как человека, сильно увлекшегося религией, беспрестанно молящегося и постящегося. Уже привыкли к десяткам съехавшихся к нему последователей со всей страны и даже из-за ее пределов. Но когда в ноябре выяснилось, что они вырыли подземное убежище и ждут в нем «конца света», маленькое Никольское с его тремястами жителями оказалось под прицелом телекамер со всего мира - началось самое настоящее реалити-шоу под названием «Пензенские затворники», участниками которого поневоле стали и местные жители.

Деревенские гостиницы: от 500 рублей в сутки

«Это сейчас вы стали спокойные, а то сначала ходили как ненормальные, приставали ко всем: ну расскажите что-нибудь про затворников. А что мы расскажем, что мы знаем? Один Петька только наш, остальные же приезжие. Ваших поначалу и в дом не пускали пожить, мало ли что... И машины им на дороге не останавливали, попутку не могли поймать», - говорит Антонина Баканова, или тетя Тоня, в доме которой на Заречной улице остановился корреспондент РИА Новости.

Сейчас и попутки останавливаются, и дома журналистам сдают - привыкли. Заселиться в дом к местным жителям стоит от 500 до 1000 рублей в сутки. Причем от цены не зависит, жить ли постояльцам с хозяевами или без, будут ли их кормить. Кто как договорится. Надо сказать, что работы в селе нет, доходы в основном с пенсии, которая здесь около 3 тысяч в месяц, и с приусадебных участков. Поэтому удается неплохо по сельским меркам подработать. Правда, в селе сдаются всего несколько домов - привыкшие к большому городу журналисты часто предпочитают гостиницы в Беково (райцентр), Сердобске (соседний райцентр) и даже в Ртищево соседней Саратовской области.

И вообще большого дохода от наплыва приезжих сельчане пока не получили. Тетя Тоня, которая открыла недавно свой магазин, говорит, что журналист заходил туда только однажды, за сигаретами, да и то не купил - такие, мол, не курит.

«А вот сегодня наши пришли, ящик пива взяли. Потом они же пришли, еще ящик взяли. Потом еще 10 бутылок... Вот скажи, как они жениться будут? Им до девок что ли, пьяницам?!» - сокрушается тетя Тоня, которую судьба односельчан волнует гораздо больше, чем сигареты для капризного журналиста.

Петр Кузнецов: чужой среди своих

«Ну и натворил делов Петька, ну и взбаламутил всех! А мать как радовалась поначалу: Петька-то какой стал, все богу молится, только об этом и думает. Вот, домолился...» - так говорят сельчане о своем 44-летнем земляке, предрекающем «конец света». Из никольских среди затворников только Кузнецов - его семья давно живет в доме на сельской окраине с живописным названием Погановка. А все его последователи - не местные. С самого их появления сельчане отнеслись к пришельцам настороженно.

«Они здесь давно, прошлой весной уже точно были. Петька накупил им тут несколько домов, в них и жили. И у Петьки дома тоже жили. Странные какие-то. Вот дети играют на улице - даже не здороваются», - говорит тетя Тоня.

Не сказать, чтобы тетя Тоня сильно не любила последователей Кузнецова, но относится к ним настороженно.

«В церковь нашу не ходят, хоть и говорят, что православные. У нас-то в деревне церкви нет, мы ходим в Хованщино (село в 9 километрах от Никольского). А они и туда не ходят. Мол, неправильная у вас церковь! Построили у кузнецовского дома свою, «правильную» молельную... И сам Петька странный стал. Бороду отрастил. Здороваешься с ним, а он тебе до земли кланяется...», - непривычное поведение позволяет тете Тоне безошибочно определить: некогда свой Петька Кузнецов теперь уже человек из другого мира. Село живет весенне-полевыми работами и скорой Пасхой, а Кузнецов и его люди - скорым «концом света». Кузнецовская община и остальное село живут как будто в параллельных мирах.

Женский бунт, осмысленный и беспощадный

Повышенное внимание власти к последователям Кузнецова злит никольчан не на шутку. Поэтому когда возникают проблемы, пусть обычные для села или даже общие для всей страны - все бочки катятся на затворников. И на власть, которой сельчане не особенно жалуют.

15 апреля в Никольском подорожал и без того недешевый хлеб - с 13 до 14 рублей за буханку. «Говорят, из-за бензина хлеб подорожал! Как же, к этим ненормальным (затворникам) ездить - бензин есть! Им все бесплатно готовы везти, лишь бы ублажить! А нам сразу цену подняли!», - зашедшая в гости к тете Тоне соседка очень недовольна.

Досталось затворникам (заочно) и власти (очно) и 16 апреля, когда дядя Вова с Заречной улицы спилил березу, а она упала на провода и оставила без электричества половину села. Дежурные электросети неосторожно нагрубили позвонившей сельчанке в том смысле, что все претензии к дяде Вове. А в этот момент глава района Владимир Протоворов приехал в дом Кузнецова на переговоры - возмущения сельчан не было предела! В селе света нет - а он к этим «монахам» (так их здесь называют) на поклон! В итоге самая активная часть населения - женщины - заблокировала районному голове выезд из кузнецовского дома и выпустила только под обещания восстановить порванные провода. К вечеру свет в домах зажегся, но разговоров хватило на несколько дней - о том, что как к затворникам, так сразу, а как свет в селе починить...

Милиция - журналисты: кто кого пересидит

Возле Гречичного оврага, где обосновались затворники, две группы дежурных - журналисты и сотрудники милиции. Они расположились по краям оврага и неустанно следят друг за другом. Чуть не так поведут себя милиционеры, покажется журналистам что-то подозрительным - тут же бегут вниз смотреть, может, будет повод для новости. А если журналисты подойдут слишком близко к убежищу - уже бегут милиционеры: близко подходить запрещено.

«Ходим каждый час, смотрим, изменилось ли что. Зимой холодно было, хорошо, у нас в вагончике буржуйка. Вот сейчас потухла, надо бы зажечь...», - сотрудник ежится от ветра, который на овраге дует практически всегда.

Милиция дежурит круглосуточно. Живут в вагончике на колесах, из которого торчит труба - зимой без печки точно замерзли бы. Вокруг входа в убежище лента, за которую они обязаны никого не пускать. Сначала лента была по обе стороны оврага, сейчас уже начинается у милицейского вагончика и заканчивается за входом в убежище затворников - огородили по минимуму.

«А вот если мы на пять минут уйдем, ваши-то, журналисты, сразу в пещере будут (смеется ). А ваших я уже некоторых знаю. Тут Максим с «НТВ» с самого начала. Уже, говорят, и жену сюда привез, в Беково она вроде бы живет. Говорят, и машину здесь купил, на ней и ездит из Беково к оврагу» - имени сотрудника корреспондент решил не спрашивать - на всякий случай, чтобы у того не было проблем с начальством.

Собственное расследование жителей Никольского

Новости про затворников жители Никольского отслеживают не хуже журналистов, интересуются любыми подробностями. Когда отшельники вдруг куда-то засобирались осенью прошлого года, сельчане тут же начали собственное расследование. Сначала их, правда, удалось сбить с толку - кузнецовцы сказали, что уезжают в другую деревню. Но потом сельчане узнали про сидельцев в овраге, и расследование пошло по верному пути.

«Кузнецовский дом-то где стоит? Овраг прямо от него и начитается (от дома до подземного убежища метров триста). Они и ходили по оврагу, поэтому никто их и не видел. Ходили по двое-трое, наверное, рыли, потом так же и вещи носили», - делится результатами проведенного всем селом расследования тетя Тоня. Говорит, что люди Кузнецова с самого начала не хотели, чтобы на них лишний раз внимание обращали. Поэтому, говорит, и выбрали такое тихое место - даже не на окраине затерянного в средней полосе России Никольского, а в овраге, где вообще никого никогда не бывает.

Все передвижения последователей Кузнецова, конфликты внутри общины жители Никольского отслеживают с не меньшим интересом: «Ну да, Недогон (Виталий Недогон - один из лидеров сообщества Кузнецова) сказал, что никуда не поедет, пока своих денег из Петьки не вытрясет. Ну да, а куда он поедет, если дом свой и вообще все продал и все деньги Петьке отдал?». Или: «А Недогонов-то сын приходил к соседу, а Мишка ему и говорит: вот что вы творите, делать вам нечего! А он: будет о чем детям рассказать!».

История с затворниками стала для сельчан чем-то вроде сериала или даже реалити-шоу. Их интересует все: приезд вице-губернатора, который все пытается поговорить с затворниками и слышит в ответ только «охранные» псалмы от непрошенных гостей; выдворение пятерых затворниц - гражданок Белоруссии; якобы имевший место развод с женой того самого Недогона, который живет теперь в отдельном доме.

Больше всего в этой истории сельчанам не нравится то, как показывают устроившие реалити-шоу журналисты село и его обитателей. «Вон, по телевизору говорили, что тут у нас захолустье, нет ни газа, ни электричества, везде грязь... Вот когда показывают, выберут самое грязное место - и показывают! Специально, что ли, делают?!» - тете Тоне за село обидно. Хотя ей по большому счету не до журналистов и не до затворников, как и большинству местных жителей. Надо за хозяйством смотреть: поросята, куры, дом с приусадебным участком. Тут магазин еще, торговать надо... Жизнь продолжается.

В Пензенской области прекращены переговоры с оставшимися в пещере 14 затворниками. Они сами попросили у представителей властей дать им передышку и сообщили, что в среду, возможно, поднимутся на поверхность земли сами. До недавнего времени в подземной пещере недалеко от села Никольское в ожидании конца света укрывались 30 или 35 (по разным данным) человек, именующих себя представителями «настоящей Русской православной церкви». Особенно много о верующих, укрывшихся под землей в ожидании конца света, заговорили в последние дни, когда из Пензенской области стали поступать сообщения о возможном обрушении пещеры, грозившей из спасительного убежища превратиться в братскую могилу. Часть сводов пещеры из-за паводковых вод обрушилась еще в пятницу вечером. После этого на поверхность поднялись семь женщин. Уже после того, как с помощью сотрудников МЧС была разобрана часть завалов, стало известно о том, что произошло новое обрушение. Это побудило еще 14 человек, среди которых двое детей, подняться на поверхность.

«Пещера отворялась, то есть как бы происходили обрушения, которые открывали выход. Произошло такое четвертое обрушение, где с одной части пещеры открылся еще один выход. Они посчитали, что это знак свыше, что четвертый раз Господь отворил пещеру. Они вышли как раз по этому знаку», - говорит вице-губернатор Пензенской области Олег Мельниченко, в последние дни он практически непрерывно находится в Никольском.

Верующие заявили о намерении продолжить добровольное затворничество, но уже на поверхности земли. Спасенные сдали гладкоствольное оружие и попросили привести им деревенскую корову, потому что обычное молоко, продающееся в магазинах, им употреблять нельзя. Региональные власти готовы предоставить спасенным сектантам дом отдыха для прохождения реабилитации, но согласия от последних пока нет. Они отказываются от общения со средствами массовой информации и представителями пензенской епархии.

В пещере группа верующих, среди которых был и полуторогодовалый ребенок, укрылась в ноябре прошлого года. Отшельники решили оставаться там до наступления конца света, который, по их прогнозам, неминуемо настанет 27 апреля, в день празднования православной Пасхи.

В связи с действиями отшельников еще в ноябре прошлого года, прокуратура начала проверку. Прокурор Бековского района Пензенской области Алевтина Волчкова сообщала тогда, что около 30 человек, именующих себя представителями «настоящей Русской православной церкви» выкопали под землей близ села Никольское тоннель с колодцем, кельями, кухней и другими помещениями. Поселившись в этом подземелье, они написали в органы власти документ, в котором заявили, что укрылись там добровольно. Здесь же они указали, что сожгут себя если в отношении них будут приняты насильственные меры.

Вскоре по данному факту было возбуждено уголовное дело по статье, предусматривающей ответственность за «создание религиозного объединения, деятельность которого сопряжена с насилием над гражданами, иным причинением вреда их здоровью, равно с побуждением граждан к отказу от исполнения гражданских обязанностей». Руководителя этого объединения, известного в миру как Петр Кузнецов, поместили в больницу для проведения психиатрической экспертизы.

На днях стало известно о том, что следственный комитет при прокуратуре возбудил ещё одно уголовное дело в отношении лидера группы верующих, ушедших в добровольное заточение. На этот раз Петра Кузнецова собираются обвинить по статье «возбуждение ненависти либо вражды по религиозным и национальным признакам».

«В ходе проведения расследования в доме Кузнецова было обнаружено и изъято более 1200 экземпляров книг религиозного содержания. По результатам психолого-лингвистической экспертизы, во всех вышеуказанных книгах содержится явная и скрытая пропаганда религиозной и национальной ненависти», - говорит официальный представитель Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации Владимир Маркин.

Между тем, по свидетельствам экспертов, ничего предосудительного или противозаконного в желании верующих скрыться в убежище до наступления предполагаемого конца света нет. Этих людей даже и сектантами называть нельзя, говорит историк религии, доцент Центра сравнительного изучения религии РГГУ Борис Фаликов: « Я вообще поражаюсь, что так редко происходят подобные инциденты, потому что, вообще-то, такого рода страхи и ожидания конца света и прихода Антихриста в современном массовом православии довольно распространены. Что касается конкретно вот этой группы, которая ушла в затвор под землю в Пензе, это типичные такие представители православных людей, которые очень напряженно ждут окончания света. У них возникает потребность куда-то спрятаться, уйти, постом молиться и спастись».

С точки зрения обычных людей, затворники - безумные сектанты. С точки зрения историка они нормальные представители многовековой традиции, говорит священник Яков Кротов: « Многие русские православные - и не только старообрядцы - исповедовали веру в скорый конец света. Тогда закопаться, изолировать себя в преддверии грядущей катастрофы - это разумно, это нормально. Так поступали и 300, и 100 лет назад совершенно традиционные православные верующие. И это куда разумнее и безобиднее для окружающих, чем пытаться превратить советскую Россию в Святую Русь при помощи государственных дотаций, преподавания православия в школе, запрета иноверия и так далее. Пензенцы осложняют жизнь себе, а сторонники государственного православизма грузят окружающих.

Вообще, что будем считать нормой - конформизм, приспособленчество или веру? Русское православие началось не в момент насильственного крещения киевлян, а через полвека, когда преподобный Антоний совершенно добровольно закопался в пещеру. Это не означает, что все должны забуриться поглубже. Это означает - не надо слишком сокрушаться о тех, кто забурился. Не надо слишком радоваться о тех, кто вышел. Надо трезвиться и понимать - пензенские верующие, не взявшие ни копейки на свою своеобразную религию, если не вполне нормальны, но уж они нормальнее тех, кто сперва на деньги налогоплательщиков понастроил храмов поточным методом, а теперь ищет для них прихожан».

В настоящее время в подземном убежище недалеко от села Никольское остаются 14 человек. Среди них двое детей.

Пензенской области в ожидании конца света , который, по их убеждениям, должен был произойти в 2012 году в результате падения на землю кометы «Армагеддон» , позже дата была изменена на май 2008 года . По утверждению многих СМИ, затворники принадлежали к одной из групп истинно-православных христиан (ИПЦ) , однако сами они заявили, по словам местного священника РПЦ , «что они христиане и что Церковь не выполняет возложенную на неё миссию, поэтому „конец света“ близок и они лишь спасают себя» .

Хроника событий

Акция началась в середине октября 2007 года , когда сидельцы вместе с 4 детьми вселились в подземные укрытия на окраине села Никольское . Они угрожали себя сжечь в случае насильственной эвакуации. Инициатором затвора был 43-летний Пётр Кузнецов, а после его ареста с 16 ноября 2007 года группой отшельников руководила 82-летняя игуменья Антония . Особую неприязнь сидельцы испытывают к ИНН , считая его печатью дьявола . Группа начала формироваться за полтора года до этих событий .

Лидер сектантов Пётр Кузнецов был задержан 16 ноября 2007 года и помещён в Пензенскую областную психиатрическую больницу с диагнозом «бредовое состояние личности» . В дальнейшем против Петра Кузнецова было возбуждено два уголовных дела по статьям «создание религиозного или общественного объединения, деятельность которого сопряжена с насилием над гражданами или иным причинением вреда их здоровью» и «возбуждение ненависти либо вражды по религиозным и национальным признакам» .

Мнения и оценки

Архиепископ Пензенский и Кузнецкий Филарет в своём интервью 15 апреля 2008 года заявил, что считает неправильным применение термина «секта » по отношению к этой группе людей: «Это обычные православные христиане. Они не сектанты» . Миссионер РПЦ дьякон Андрей Кураев также заявил о том, что «никакие это не сектанты, это наши православные люди». По мнению журналиста Павла Круга из НГ Религия , «если заклеймить „петровцев“ сектантами, ровно то же самое следует сделать по отношению к массе православных верующих, которые также убеждены в наличии трёх шестёрок в российском паспорте, в существовании мирового масонского заговора , в скором приходе антихриста и т. д. Такие настроения не редкость в православных общинах, особенно в монастырях. А признать огромную часть прихожан Русской Православной Церкви „деструктивной сектой“ ни церковный, ни светский истеблишмент явно не готов. Но и найти подходы к решению проблемы он не в состоянии» .

Источники

Напишите отзыв о статье "Пензенские затворники"

Ссылки

• «НГ Религия», 16.04.2008.

Отрывок, характеризующий Пензенские затворники

– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?
– И вы думаете, что Наполеон успеет переправить армию? – спросил Борис, улыбаясь.
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.
Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.

Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.

В 2007 году несколько десятков верующих добровольно ушли в катакомбы села Никольское Пензенской области. Как уверял духовный лидер группы, Петр Кузнецов, планете грозил Армагеддон. Пензенские затворники просидели под землей около семи месяцев и больше года кормили скандалами СМИ. Чем закончилась эта история нелепых смертей и абсурдных заблуждений? И кому в итоге удалось спастись?

От отличника до «скимонаха» – путь Петра Кузнецова к духовному лидерству

В школе будущий духовный лидер сектантов Петр Кузнецов был отличником. А после поступил в Пензенский институт на строительную специальность. Сам себя он всегда считал верующим христианином. Уже в юные годы Петр Кузнецов увлекся духовными поисками. В свое время много он путешествовал по России и объездил пол-Белоруссии. У молодого строителя появилась семья. Взрослому сыну Кузнецова на момент начала событий под Пензой было около 18 лет.

Духовные последователи называли его «отец Петр». К 2007 году лидер затворников уже успел пройти лечение в психиатрической клинике с диагнозом шизофрения. В истории болезни значились такие пикантные факты как сон в сосновом гробу, который «скимонах» поставил прямо в своей квартире, и многочасовые разговоры о религиозности и спасении. Вскоре последовала ссора с женой, отправившей супруга на принудительное лечение, больница и вторая группа инвалидности. А после развода Петр Кузнецов вернулся к матери в родное село Никольское, где вскоре и начали происходить известные события.

В ожидании конца света затворники отказались от паспортов и ИНН

После его возвращения село стало «Новым Иерусалимом». Просветленный Петр Кузнецов писал книги с недвусмысленными названиями: «Откровения скимонаха Максима», «Наставления для малого стада», «Учение». Еще за год до ухода в пещеры в Никольское потянулись его сторонники из разных концов России и Белоруссии. Деревня, в которой обосновались переселенцы, называлась Погановка: по преданиям – из-за «Поганого» оврага, в который местные жители сваливали помои, падший скот и другие отходы. Но сами последователи учения Кузнецова называли Погановку «Горний Иерусалим». Переезжая на новое место, они заселяли заброшенные и строили новые дома. Отныне «малому стаду» предстояло начать новую жизнь – свободную от происков сатаны.

Петр Кузнецов проповедовал отказ от всех благ цивилизации (электричества, отопления, средств массовой информации). Он сам сжег собственный паспорт еще в молодости, а ИНН считал «знаком зверя».

Восемнадцать цифр в составе индивидуального номера налогоплательщика якобы в сумме давали три шестерки – число дьявола. Детям переселенцы не разрешали ходить в школу. С односельчанами и представителями администрации они старались не общаться, и иногда прекращали переговоры из-за обета молчания. В Горнем Иерусалиме последователи Кузнецова ждали конца света. По расчетам «отца Петра», который получал божественные откровения, Апокалипсис должен был наступить в 2008 году.

Пещерный «ковчег»

В середине ноября 2007 года около трех десятков человек, последователей Петра Кузнецова, среди которых были женщины и дети, добровольно ушли под землю. В вырытых пещерах с баней, туалетом и кухней их уже поджидали несколько сотен литров варенья с медом, газ и керосин. По уверениям «скимонаха», до Армагеддона затворникам предстояло ждать и молиться, а после выйти из «ковчега», чтобы дать начало новой праведной жизни. Но сам Кузнецов в пещеры не спустился, сославшись на то, что ему не предстояло спастись, да и бог якобы избрал Петра для совсем другого предназначения.

Дальше события развивались стремительно. К катакомбам Погановки потянулись журналисты, психологи и представители правоохранительных органов. В зимние морозы затворники высидели под землей около 3 месяцев. Но в феврале 2008 года из-за упавшей свечи в пещерах произошел пожар, а месяцем спустя весенние паводки обрушили стены нескольких «келий». Однако, на поверхность большая часть затворников выходить отказалась. Сидельцы не покинули пещеры даже после того, как к ним на переговоры спустился лично сам глава Пензенской области. Весть о визите губернатора моментально разнеслась по местным и федеральным СМИ. Но каких-либо существенных результатов в решении конфликта это не принесло.

Первые смерти и суд над Петром Кузнецовым: чем все закончилось?

Оставшиеся в заточении затворники беседовали с властями через записки. Из всех вопросов они реагировали только на вопрос «Как дела?». В ответ на остальные сообщения из катакомб раздавались песни. А вскоре затворники и вовсе дали обет молчания. В апреле 2008 года общественность всколыхнула новость о том, что двое затворниц умерли под землей. По словам представителя лидера сидельцев, Виталия Недогона, одна из женщин скончалась от рака, а другая держала голодный пост.

Сам Петр Кузнецов был доставлен в больницу с черепно-мозговой травмой от удара поленом. Наряду с версией членовредительства следователи практически сразу выдвинули предположение о попытке суицида. Якобы Кузнецов ударил себя в отчаянии из-за того, что конец света так и не настал.

По результатам психиатрической экспертизы, лидера затворников признали невменяемым и отправили на принудительное лечение. Во избежание повторной попытки самоубийства ему даже пришлось обеспечить охрану.

В течение всего процесса по делу пензенских затворников клетка обвиняемого была пустой. Петру Кузнецову грозил внушительный срок по 232 и (или) 239 статье УК РФ. Но в итоге он был признан невменяемым на момент совершения преступления. В гибели двух затворниц, одну из которых «отец Петр» соблазнил на голодный пост, в суде состава преступления не нашли. Оставшиеся сидельцы покинули свои пещеры, но не оставили веру в учение Кузнецова. Так, например, Виталий Недогон и его семья, еще долго продолжали жить без паспортов. Дату суда (08.08.08) затворники назвали знамением конца света .

Ксения Жарчинская