Немецкая супермодель Вера фон Лендорф (Верушка). Символ веры Верушка: модель для подражания

Судьба первой супермодели в мировой истории моды делала такие зигзаги и неожиданные повороты, что Верушке фон Лендорф (Вере Готлиб Анне фон Лендорф-Штайнорт) довелось узнать и полную нищету, и неслыханное богатство и роскошь, побывать в роли немецкой аристократки и русского шпиона, сменившего пол. В детстве она была заключенной концлагеря, но ей удалось не только выжить, но и добиться успеха – стать первой супермоделью.

Она родилась в 1939 г. в Кенигсберге (ныне – Калининград) в аристократической семье. Семья Лендорф жила в огромном особняке на сто комнат. Отец Веры в свое время активно способствовал приходу Гитлера к власти. Но однажды он стал свидетелем убийств еврейских детей, что заставило его пересмотреть свои взгляды. Он стал антифашистом-подпольщиком, который в 1944 г. принимал участие в подготовке покушения на Гитлера. В результате отца казнили, мать посадили, а Веру отправили в детский концлагерь, где она и пробыла до конца Второй мировой войны.

После войны Вера изучала художественное искусство сначала в Гамбурге, потом во Флоренции. Там она познакомилась с фотографом Уго Муласом и стала работать моделью. Позже во Франции она встретила Эйлин Форд – главу престижного модельного агентства, которая предложила ей поработать моделью в США. Не добившись там значительных успехов, Вера вернулась в Германию и решила сменить имидж.

Чтобы привлечь к себе внимание, девушка назвалась русской, придумала себе псевдоним Верушка (с ударением на «у»), откинула аристократическую приставку «фон» из своего имени, носила все черное, что в 1960-х не было мейнстримом. Это сработало, необычную модель все чаще приглашали участвовать в съемках. Именно тогда о ней ходили слухи, что она на самом деле – русский шпион, сменивший пол.

В 1966 г. она снялась в коротком эпизоде у Микеланджело Антониони (фильм «Фотоувеличение»). Эта роль принесла ей небывалую популярность. Она работала даже с Сальвадором Дали. Верушка в этот период зарабатывала по 10 тысяч долларов в день. Верушка была не только самой высокой (186 см), но и самой титулованной супермоделью, неоднократно побывавшей на обложке «Vogue» и больше 800 раз – на обложках других журналов.

В 1975 г. Вера фон Лендорф неожиданно решила завершить карьеру модели, из-за конфликта с новым главным редактором журнала «Vogue». В 1985 г. она снова приняла участие в шоу боди-арта. В фотосессиях художников-авангардистов она перевоплощалась в экзотических животных, в камни, ободранную стену, ржавую трубу. Сейчас Верушка живет в США, периодически принимает участие в съемках и показах, например – в качестве приглашенной модели на Мельбурнском фестивале моды в 2000 г.

Вера фон Лендорф прошла непростой путь от аристократки и заключенной до первой супермодели в истории моды. Вера добавила к имени уменьшительный суффикс и стала Верушкой. Именно под этим именем она достигла высот в модельной карьере и прославилась. Но потом Верушка ушла в сторону от настоящей коммерческой моды и предпочла искусство.

Фотографии Верушки являют собой прекрасный пример соединения моды, модельного бизнеса и настоящего искусства, а посему служат источником вдохновения для многих дизайнеров, фотографов и моделей. Ей посвятили коллекции – Карл Лагерфельд, Michael Kors, Helmut Lang, Paco Rabanne и другие, а косметический бренд «MAC» даже выпустил губную помаду Veruschka.

Вера родилась 14 мая 1939 года в семейном поместье в Кёнигсберге (ныне Калининград, Россия) в аристократической семье. После окончания школы поступила в училище, которое готовило художников по ткани для текстильных комбинатов. Только обстановка учебного заведения оказалась слишком непростой и она отправилась во Флоренцию, чтобы обучаться рисованию. В конце 1950-х годов Верушка захотела создать образ идеальной девушки, увидев которую однажды, будет невозможно забыть никогда.

Рассказывать подробную биографию Верушки нет смысла, про нее написаны многочисленные статьи и сама супермодель давала интервью и даже написала книгу «Верушка. Моя жизнь», которая доступна на русском языке во многих магазинах, как в печатном, так и в электронном виде. Поэтому непросто добавить нечто новое в историю Верушки. Давайте лучше посмотрим фото модели…

Легендарные 60-е дали миру моды многое: мини-юбки, множество стилей для самовыражения, кардинальные изменения в понятии «женская привлекательность». Это время отсекания всего лишнего и свободы.

Безграничное ощущение свободы продиктовано различными историческими событиями, в том числе полетом Юрия Гагарина в Космос. Человек понимает, что границы условны и начинает их стирать. Мир моды, естественно, не остается в стороне. Главенство космического стиля в коллекциях модных дизайнеров, нивелирование полов, избавление от внешних оков. В плане внешности таковыми можно смело назвать волосы и пышные формы. Поэтому актуальными, модными становятся короткие стрижки и мальчишеский тип фигуры. Сразу же вспоминаем про легендарную Твигги.

Но... На 10 лет старше ее, востребованнее была Вера Готлиб Анна фон Лендорф, больше известная как Верушка .

Туда, где любят все огромное

Ее страсть — это живопись и искусство. Она поступила в гамбургское училище, которое готовило художников по тканям для текстильных фабрик, но благополучно его бросила. Вера уехала во Флоренцию совершенствоваться в живописи.

И там, на лестнице дворца Уффици, длинноногую 20-летнюю блондинку заметил фотограф Уго Мулас. Первая супермодель считала, что красотой ее Бог обделил: слишком длинные ноги, угловатость, костлявые колени и рост в 186 сантиметров. Но Мулас считал по-другому: он фотографирует ее и с первым в ее жизни портфолио отправляет в Париж.

Надо сказать, что в Париже немку-переростка не оценили по достоинству: ей советуют ехать в США, туда, где «любят длинные ноги и все огромное». Мать Верушки, вдова офицера вермахта, участвовавшего в покушении на Гитлера, прошедшая концлагеря, терпевшая лишения после роскошной жизни в особняке с сотней комнат, продала чайник с фамильным вензелем из саксонского сервиза и выслала деньги на билет.

В Нью-Йорке ее особо никто не ждал, в агентствах модели выстраивались в очередь, показывали себя во всей красе, то и дело было слышно: «Вы просто прелесть. Следующая!» Вере пришлось вернуться в Европу, в Мюнхен. Именно тогда она решила изменить свою жизнь и начала... с имени.

Она отсекла все лишнее, а именно частицу «фон», которая свидетельствовала об аристократическом происхождении. Кроме того, она добавила к своему имени русский суффикс, в результате чего образовалось ласковое «Верушка».

Я решила превратиться в совершенно другого человека и получить от этого удовольствие. Ту, взглянув на которую один раз, уже не возможно забыть!

Во время Холодной войны это можно было смело назвать вызовом модельному обществу и именно это сыграло ей на руку. Ходили слухи, что Верушка — русский шпион, сменивший пол.

Первой в Верушку поверила главный редактор американского Vogue Диана Вриланд, которая предоставила ей в распоряжение полную творческую свободу, постоянного стилиста и фотографов. В этот период она познакомилась с фотографом Франко Рубартелли. Верушка стала его единственной моделью, а он — ее первым серьезным увлечением длиною в 5 лет.

В 1966 году сюрреалист Сальвадор Дали устроил перфоманс, облив голую Верушку из баллончиков с пеной для бритья. Он же привил ей любовь к боди-арту.

К 1970 году Верушка красовалась на обложках более чем 800 журналов, 11 из них — обложки всемирно известного журнала Vogue, которые в мире моды приравниваются к «Оскару».

После фильма Антониони «Фотоувеличение», в котором она сыграла саму себя и произнесла всего одну фразу «А вот и я!», Верушка проснулась знаменитой. После премьеры картины модель засыпали комплиментами, в числе которых были «голая графиня» и «сверхчеловек».

— Она была похожа на оленя, казалась одновременно неуклюжей и грациозной. Ее мать хотела, чтобы я сделала моделью младшую сестру Веры. Она была меньше ростом, волосы у нее были светлее и лицо красивее, и все-таки она не была так великолепна, как Вера! — говорила о Вере ее первый агент Дориан Ли.

Ее успех обусловлен не только внеземной внешностью, которая была так востребована в то время, но и наглостью.

Я никогда не ощущала себя типичной моделью. Модель - это та, кто продает чужую продукцию. Или себя.

Когда Верушку просили показать свое портфолио, она говорила, что и так знает, как выглядит, и хотела бы увидеть, что они могут сделать с ее лицом. Она обладает даром перевоплощения, не меньше!

Художественное образование, яркое воображение и явная непохожесть на остальных моделей позволили Верушке, раздеваясь догола, становиться произведением искусства. Она могла преобразиться в любую звезду, да что там, в любого зверя и даже предмет.

На пике популярности Верушка зарабатывала по 10 000 долларов в день. А в 1975 году она покидает модельный бизнес из-за размолвки с новым главным редактором Vogue Грейс Мирабеллой.

Мирабелла посоветовала Верушке упростить свою внешность, стать более приближенной к среднестатистическому понятию об американской красоте. Но это в планы модели-аристократки не входило.

Она предложила главному редактору поискать другую дурочку и вернулась в Германию, где занялась боди-артом вместе с Хольгером Трюльчем.

Во всех моих преображениях прекрасно то, что мне было позволено выбраться из плена своего тела, создать хотя бы иллюзию того, что ты покидаешь себя.

С тех пор Верушка притворялась деревьями, камнями, животными, облаками.

В 80-х эти авангардные фотосессии скупили галереи современного искусства.

Мода и смерть ходят бок о бок...

В 80-е художница представила инсталляцию «Нью-Йорк в огне», а именно построила и сожгла макет любимого города. Через 20 лет это назовут пророчеством теракта 11 сентября.

По словам Верушки, «мода и состоит из смерти». То, что нынче в моде, завтра уходит прочь. И так каждый год.

В конце концов, все наши фотографии оседают на помойке, среди кухонных отбросов и старого тряпья. Утративший смысл восхитительный хлам.

Во всем мире ее считают живой легендой. Ее именем называют модные магазины, ей посвятили коллекции Пако Рабанн, Хельмут Ланг, Карл Лагерфельд, Майкл Корс. Косметический брэнд MAC назвал в ее честь оттенок помады, почти черный, поп-группа Suedes поместила ее фото на обложку своего альбома.

Эпатажная 74-летняя аристократка и сейчас выделяется из толпы и удивляет! Если раньше, вне съемок Верушка выбирала совершенно не модную для того времени черную одежду и замшевые туфли на плоской подошве, то сейчас в ее образе банданы или шляпы, длинные кардиганы, туники с леопардовыми леггинсами, грубые ботинки или босоножки на платформе, очки с яркими линзами.

Она — авангардная художница, которая рисует красками, но вместо полотна использует собственное тело.

Родилась графиней, выросла беглянкой, прославилась супермоделью. Одна из самых известных немок 60-70-ых годов рассказывает о том, как важно в этом мире быть ни на кого не похожей.

У меня все как в страшной сказке

Она родилась графиней со старинным замком в Восточной Пруссии и богатой родословной незадолго до начала Второй мировой войны. Вера Готлиб Анна фон Лендорф – так звали пухлую арийскую крошку из состоятельной аристократической семьи.
В их поместье министр иностранных дел Германии Риббентроп принимал нацистов, а рядом с парком Лендорфов находилась штаб-квартира фюрера, известная, как «Волчье логово».
Риббентроп устраивал в их замке кинопоказы и даже подарил трем дочкам Лендорфов пони – так он хотел добиться расположения малышек.
Никто не знал, что за фасадом примерной немецкой семьи, приближенной к высшим нацистским кругам, скрывается боец военного сопротивления – отец Веры. Он присоединился к ополченцам после того, как увидел убийство более семи тысяч евреев в советском Борисове. На его глазах нацисты разбивали детям головы о фонарные столбы. Вернувшись домой, Генрих Лендорф сказал жене: «Мы должны немедленно что-то предпринять».

Он участвовал в операции «Валькирия» в Кенигсберге, был задержан и повешен в 1944 году. Вере было пять лет. Девочек вместе с матерью отправили в спецлагерь для детей предателей.
Благодаря связям графини им удалось выйти и избежать отправки в Сибирь. С этого момента началась кочевая жизнь Лендорфов. Они остались без дома и средств к существованию с клеймом родных государственного преступника. Вера сменила 13 гимназий, семья переезжала каждый год, останавливаясь у знакомых.
Добившись славы и успеха, Вера продолжала менять страны, не привязываясь надолго ни к местам, ни к людям.

Я убеждена, что человека создает место, в котором он живет. Если судьба вырывает человека оттуда, где он вырос и забрасывает в другое место, — почти чудо, если он пускает корни.

Появление Верушки

К подростковому возрасту от упитанной малышки из графской семьи не осталось и следа – высокая, худая, белокурая, с огромной ступней Вера выделялась из толпы сверстников. Ее дразнили аистом, а сама девочка стеснялась своей внешности и старалась держаться подальше от одноклассников.
Вера обожала рисовать, училась во Флоренции на художника по тканям. Ее внимание всегда занимала природа, особенно камни. Однажды она потратила целый семестр на рисование одного единственного камня.

Во Флоренции ее заметил фотограф Уго Мулас, который посоветовал девушке идти в модели. Вера отправилась в Париж, но оказалась слишком нестандартной для Европы. Зато там она встретила совладелицу американского агентства Ford Modeling Agency Эйлин Форд, которая сказала, что в Америке необычная внешность Веры будет пользоваться успехом.
Первое покорение Нью-Йорка обернулось неудачей. Эйлин Форд не узнала девушку, а другие агенты не захотели брать не вписывающуюся в формат Веру.
Вера Лендорф уехала домой, а через некоторое время в США приехала уже Верушка – загадочная красавица то ли русского, то ли восточного происхождения.
Одетая в непопулярный черный цвет, она придумала оригинальную плавную походку, как в рапиде. Общалась развязно даже с самыми именитыми фотографами, смотрела вполоборота и выражала полнейшее безразличие. Практически сразу фотографы выстроились в очередь, записываться на съемку к Верушке надо было за неделю.

Я хотела придумать девушку, на которую так интересно смотреть, что если раз ее увидишь, то уже не забудешь. И все стало очень легко. У меня были комплексы, но этот трюк, будто я другая помогал мне, и я становилась другой. Под маской таилось робкое неуверенное в себе существо, но Верушка его прятала.

Модель

Потрясающей удачей для мира моды и для самой Верушки стал ее творческий союз с главным редактором Дианой Вриланд. Именно эта женщина положила начало превращению моды в искусство. Она позволила Верушке редкую для модели привилегию – предлагать идеи и быть полноправным участником художественного процесса.

Диана была совершенно сумасшедшей! Я бы не хотела работать на нее в Vogue. Она была эксцентричной и очень требовательной. Люди вокруг нее могли работать день и ночь, чтобы потом принести свои идеи и услышать: «Это скучно!» В Диане был огонь, и она по-настоящему любила то, что делала. Она плохо видела, и к концу жизни почти ослепла. Однажды я спросила ее: «Как ты выбираешь сумки, туфли, платья?» А Диана ответила: «Я уже знаю, как все в этой жизни выглядит!» Она брала в руки вещь и спрашивала, в своей манере растягивая гласные: «Какооогооо онааааа цвееееета - сииинего, голубооого, как небооо на закааате или на рассвееете, темнееее или светлееее лунной нооочи?» В этом была вся Диана.

В середине 1960-ых Верушка снимется в фильме Микеланджело Антониони «Фотоувеличение», после чего станет по-настоящему знаменитой.
На обложке Vogue Верушка появится рекордное количество раз – 11. Роман с журналом закончится со сменой главного редактора. Место Дианы Вриланд занимает Грейс Мирабелла – и сразу пытается присмирить Верушку:

Меланхоличное лицо Верушки с печатью декаденской печали не раз становилось предметом замечаний от редакторов и фотографов. Всем нужна была улыбающаяся красотка, смотрящая в кадр.

Это, пожалуй, самая большая трудность в работе с американцами. У них все пропитано пресловутой идеей о счастье. Мой сосед в Нью-Йорке, когда мы сталкивались в лифте, рассказывал мне о том, как у него дела, прежде, чем я успевала спросить его об этом. Но еще хуже, что за их вопросом «Как ты поживаешь?» нет ничего настоящего - им плевать, как ты поживаешь.

Художник

Работа с еще одним величайшим художником – Сальвадором Дали – поможет Верушке пересмотреть свои взгляды на возможности человеческого тела. Она стала моделью в перфомансе Дали, где он полностью покрыл обнаженное тело Верушки пеной для бритья.

В ходе этого странного сюреалистического опыта я задумалась: а как еще можно использовать тело в искусстве?.

К началу 70-х Верушка окончательно разочаровывается в модельной карьере – слишком просто и скучно быть вешалкой для одежды. Ее не прельщают ни успех, ни гонорары, Верушка никогда не обращала на деньги большого внимания.

Про меня говорили, что я зарабатывала миллионы. Ерунда! Деньги никогда для меня много не значили. А Рубартелли и вовсе уговорил меня, чтобы все деньги шли на его счет. Я не была похожа на тех девушек, которые сделали на модельной карьере целое состояние.

Роман с художником Хольгером Трюльцшем становится для Верушки началом погружения в настоящее искусство. Вместе они создали уникальную серию работ «Метамарфозы». С помощью краски Вера сливалась с окружающей средой – природой, городом, домами.

Особенно нас привлекали всякие поврежденные материалы и заржавленные поверхности. Нас привлекали следы приходящего, оно везде и всюду. Ничто не длится вечно. Мне по сердцу приходящее. Оно завораживает, оно прекрасно. Настолько привлекательной может быть осыпающаяся от времени стена. Многих это пугает. Мне же приходящее не внушает страха. Скорее оно сулит освобождение.

Она пыталась полостью раствориться в окружающем мире, стать голой материей.

Мне всегда хотелось выйти за свои пределы. Изменить не только платья или волосы, но и кожу.

Она преображалась в мужчин, голливудских звезд, проституток, бомжей. Прикидывалась лесным мхом, животным, разрисовывалась в свои любимые камни. Даже сейчас ее снимки выглядят необычно, а в те времена такого не делал никто.

Хельмут Ньютон однажды сказал мне: «Знаешь, а ведь мы работаем, чтобы заполнять мусорные баки». И он прав. В конце концов, все наши фотографии оседают на помойке среди кухонных отбросов и старого тряпья. Большинство журналов оказывается именно там. Сотни и сотни страниц, скомканные и грязные глянцевые обложки с твоим лицом. Утративший смысл восхитительный хлам.

Я не хочу быть против возраста

После десятков лет скитаний, Верушка вернулась в родную Германию. Сейчас художница живет в скромной квартире в Восточном Берлине и продолжает заниматься искусством. Она не вышла замуж, не родила детей, полностью посвятив себя творчеству.

Те, кто рассчитывал с годами увидеть в Верушке увядающую красоту, оказались разочарованны. В прошлом году 78-летняя модель снялась в лукбуке шведского бренда Acne Studios. В вещах категории унисекс – молодежных худи, оверсайз-джинсовках и леггинсах – она все та же андрогинная инопланетянка с отрешенным взглядом.

Годы приносят не только морщины, но и духовную зрелость. Я из тех, кто видит в этом красоту. Быть может, я буду одной из первых, кто скажет: «Дайте и нам что-нибудь продемонстрировать, вопреки морщинам.

«Все одержимы идеей молодости. На каждой баночке с кремом написано anti-age. Но я не хочу быть против возраста, я не хочу с ним и с природой сражаться. Это неправильно, потому что это вгоняет людей в панику, они начинают молодиться, делать операции. А я считаю, что поздняя красота - самая интересная. В юности мы все хорошенькие, но это естественная прелесть молодости. А вот потом мы становимся красивыми».

«71-летняя модель Верушка возвращается на подиум», «Легендарная модель 60-х возглавила парад пенсионеров», - что за чушь! Верушка брезгливо отшвырнула газету и нетерпеливо закурила. Участие в Лондонской неделе моды оказалось полнейшим провалом, она и сама это сознавала, но зачем же так трубить про ее возраст? Лежащая на столе газетная фотография, казалось, говорила за себя: нелепый макияж, платье с глухим воротом, на голове розовое боа.… Разве так выглядят почтенные графини? А все из-за пройдохи Жиля - этот скользкий очкастый тип заманил ее в свое шоу, чтобы выставить на посмешище и поднять собственный рейтинг.

Нет, она, Вера Готлиб Анна фон Лендорф этого не допустит. Сейчас она позвонит Жилю Дикону и выскажет все, что она о нем думает! Сощурившись, Верушка начала щелкать кнопками телефона. Пару раз попав не туда, блуждая в потемках гнева и близорукости, она наконец наткнулась на щебечущий голосок помощницы дизайнера, который попросил подождать. В трубке заиграла какая-то мелодия. Это была одна из тех внезапно-упоительных мелодий, знаменующих начало или конец фильма, эпизод чьей-то жизни или смерти. Для самой Верушки эта музыка за какие-то две минуты стала чем-то большим - большим, чем она сама и чем этот несчастный Жиль, который вот-вот подойдет к трубке и начнет на своем безупречном английском стряпать ей комплименты. Тогда она точно не выдержит. Верушка поспешила повесить трубку.

В конце концов, она потомственная немецкая аристократка, и все эти - скандалы и выяснения отношений ей ни к чему. «Быть выше обстоятельств», - учил ее и двух ее сестренок отец - граф Генрих фон Лендорф-Штейнорт. Заботливый, внимательный, он, бывало, сажал своих крошек на колени и раскрывал перед ними книгу, прижимаясь губами к их теплым макушкам. А то и вовсе затевал чехарду по всему фамильному особняку, пока бросившиеся врассыпную маленькие леди не попадались на глаза более строгой и приземленной фрау Лендорф. Вот уже кому было не занимать аристократизма и светскости! Трое родов ничуть не испортили ее изумительной фигуры…

Мысль о четвертой сестре, рожденной ее матерью в тюрьме, куда они попали после казни отца, не хотела укладываться в Вериной голове. Ибо за этим дитя, только что вынырнувшим из глубин Вериной памяти, стояла строчка из прощального отцовского письма: «Ребенок, которого я никогда не увижу». Сейчас сестре уже 67, у нее своя семья.… Но она осталась неотъемлемой частью расколотого пополам мира, той темной его стороны, куда Вера предпочитала не соваться даже в мыслях. Ей сейчас так нужны были свет и тепло родительского дома, где даже портреты родоначальников клана Лендорф по-прежнему висели на своих местах, откуда можно было сбежать в тенистый сад или на Мазурское озеро.

…Стоя по колено в воде, вовлеченные в ведомую им одним игру, они с отцом ловили солнечных зайчиков на прибрежных камнях, считали блики на шлифованной гальке. Отец, будучи удивительно тонким и чутким наблюдателем, учил крошку Веру понимать и чувствовать природу.

В дань безграничной любви к отцу Вера потом поступит в художественную школу, займется боди-артом и будет маскировать свое тело под те же обожаемые ею камни. Вот только отец об этом не узнает. Не узнает он и о том, что она стала знаменитой на весь мир моделью Верушкой. Интересно, что бы сказал граф, если бы увидел свою дочь, выделывающую акробатические пируэты обнаженной посреди дикой саванны? Или залезшую на дерево, подобно гигантской гусенице, всю черную от гуталина? Наверное, он бы улыбнулся своими полными, идеально очерченными губами и попросил ее быть скромнее. Ведь если кто из семьи Лендорф и был против Вериной карьеры, так это ее мать. Прямая, чопорная, идеальная немецкая жена, она желала своим девочкам в будущем той же участи…

Что ж, три из четырех дочерей пошли по ее стопам: обзавелись мужьями, нарожали детей. И только одна из них пожертвовала личным счастьем ради карьеры. Одиннадцать обложек «Вог» - шутка ли? Вера взглянула на маячивший перед ней газетный снимок, взяла его в руки и одним махом выбросила в ведро. Заполнять собою мусорные баки - вот на что она потратила свою жизнь!

…Граф Штейнорт закончил свою жизнь на виселице после участия в покушении на Гитлера. Глядя, как мать читает последнее письмо от отца, написанное им в тюрьме, пятилетняя Вера мало что понимала.

Это потом, из книги об отце она узнает подробности казни, из случайных детских воспоминаний сложит тот чудовищный паззл.

С казнью графа их положение только ухудшилось: фамильный замок и имущество конфисковали, а беременную фрау Лендорф с тремя малолетними дочерьми отправили в тюрьму. Однако ни ужасы тюремного быта, ни нищета не сказались на Вере так, как вид крошечного помещеньица с подвешенным к потолку крюком. Спустя 60 лет она посетит место казни отца и оттуда ее без сознания вынесут на руках.

После освобождения из тюрьмы наступили годы скитаний. Под измененными фамилиями они уже впятером (родившуюся в тюрьме крошку назвали Катариной) кочевали по родственникам и знакомым в поисках приюта. За это время Вера успела сменить 13 школ, среди которых был даже женский монастырь. Между прочим, разглядывая свою долговязую фигуру в зеркале, 14-летняя Вера всерьез помышляла стать монахиней. Комплексы, комплексы не давали ей покоя ни днем, ни ночью. Они будто ставили ей подножку, и она спотыкалась в самых неожиданных местах. Длинные руки висели, как плети.…

Как же она мечтала быть похожей на одну из голливудских кинодив или хотя бы на старшую сестру Нонку - единственную, кто унаследовал грацию и утонченность матери, сдержанный аристократизм отца. Рядом с ней Вера чувствовала себя гадким, никому не нужным утенком. Поэтому когда знакомая матери - фотограф предложила Вере попозировать, она отрицательно покачала головой и попыталась спрятаться. Снимки в итоге были сделаны, и один из них даже попал на обложку журнала «Констанце». Но это ровным счетом ничего не значило. Вера была уверена, что все это подстроено ее матерью, которая уже извелась, глядя на свою закомплексованную дочь. Конечно, ни о какой карьере модели не могло быть и речи. Однако судьба распорядилась по-своему….

Учеба в художественной школе в Гамбурге, занятия живописью и многочисленные выезды на пленэр Вере порядком наскучили. Ей захотелось попробовать что-то новое и она по совету фотографа Уго Муласа, с которым случайно познакомилась во Флоренции, стала подрабатывать моделью. Надо сказать без особого успеха. Девушку с ростом 1.86 и телом андрогина не очень-то хотели снимать. В темной одежде она ходила мрачной тенью по кастингам и везде слышала только одно: «Вы не подходите». Она уже было подумала, что карьера модели не для нее, но…

Внезапный телефонный звонок прервал ее размышления. «Наверное, это Жиль - хочет извиниться за свою подлость», - подумала Вера и сняла трубку.

Это донна Вера? - спросили на том конце провода.

Да, это я, - своим привычным хриплым баском ответила она. Наступила микроскопическая пауза, за которую Вера успела подумать о том, что надо бы бросить курить. Иначе она рискует лишиться голоса и шептать наедине с самой собой всю оставшуюся жизнь.

О, cara mia, Верушка! Это я, твой Франко! - все возрастающая волна восторгов захватила невидимого собеседника и теперь грозила смыть ее саму. — Ну что ты молчишь, ответь же что-нибудь. Может, ты не помнишь своего Франко?

Забавный итальянский акцент, примешанный к старательному английскому, вывел ее из себя и она рассмеялась. Конечно, она помнит. Как забыть. Хотя они не виделись лет 40, она до сих пор хранила в памяти их первую встречу - там, в Риме 1963-го, в крошечной фотостудии, куда фотограф «Вог» Франко Рубартелли пригласил ее, начинающую модель, и предложил сотрудничество. К тому моменту Вера из скромной арийской девушки уже успела преобразиться в русскую златовласку Верушку. На выдуманную ею легенду о славянском происхождении и на необычно-броское имя теперь охотно клевали многие фотографы и агенты, среди них оказался и Рубартелли.

Он сразу увидел в ней будущую звезду - ну если не звезду, то неординарную личность точно. Он был старше ее на два года. Его детские мечты стать офицером флота, как отец, разбились об реальность. С карьерой дипломата тоже ничего не вышло. После смерти отца он вообще потерял жизненный ориентир. Еще будучи студентом Кембриджского университета, в одном из Лондонских пабов он познакомился с хорошенькой официанткой по имени Франсуаза, которая очень скоро стала его женой. А потом так же скоро наставила ему рога с каким-то фотографом. Узнав об измене жены, Рубартелли был вне себя. Хотел убить обоих любовников. Но вместо этого почему-то пошел в близлежащий магазин и купил старый фотоаппарат «Лейка». Все еще сходя с ума от ревности, отвез ничего не подозревавшую Франсуазу на пляж, загнал в воду и заставил искупаться в море прямо в одежде.…

Из 36 непрофессиональных кадров он выбрал только один и отослал его редактору «Вог» Диане Вриланд. Все вокруг, включая саму Франсуазу, утверждали, что у него ничего не выйдет: снимки хороши, но с высокой модой ничего общего не имеют. Пришедший через неделю конверт поверг в шок и Франсуазу, и ее любовника-фотографа, и самого Франко: американский «Вог» предлагал ему контракт на миллион долларов!

Слушая все это, Вера молчала и улыбалась. Ее собственные откровения, казалось, звучали как-то робко и неискренне. На самом деле она думала только об одном. Глядя на этого немного неотесанного итальянца, постепенно вовлекаясь в магнитное поле его жгучих глаз, она чувствовала нечто, что нельзя было назвать любовью. Скорее это была страсть -внезапная и такая мучительная для ее неопытного юного сердца. В тот вечер, забыв про все правила приличия, она неожиданно для себя сказала: «Я не хочу возвращаться в гостиницу. Я хочу остаться с тобой». Хотел ли этого Франко? Как выяснилось потом, он был ошеломлен поведением юной леди, так просто и недвусмысленно предложившей себя едва знакомому мужчине. Однако за 9 лет их совместной жизни это была не единственная Верина странность…

- Верушка, я хочу тебя поздравить с очередным дебютом. На этой неделе моды ты была лучшей. Лучшей, слышишь меня? - доносилось из трубки. Вера не верила своим ушам. С каких это пор Рубартелли начал ей льстить?

Ты лжешь, старый ловелас, ты прекрасно видел, во что превратилась твоя стеллина. Кстати, сам-то ты по-прежнему предпочитаешь молоденьких…

О чем ты? Я ничего не слышу, плохая связь…

Не отпирайся, я все видела своими глазами.

Что ты видела? Где? - крик в трубке сменился кашлем.

На твоей странице в facebook! Сколько этих венесуэльских шлюх ты уже перелапал? Я знаю, что ты сбежал в Венесуэлу только ради них. «Самых красивых на земле», - как ты однажды изволил выразиться. Так вот, в следующий раз, если захочешь мне позвонить, найди более подходящий повод! Вера нажала на «сброс». Как он вообще смеет ей звонить после стольких лет молчания? Да еще поздравлять с участием с шоу, о котором она предпочла бы забыть? Слава Богу, у нее хватило ума не выходить за этого итальянца замуж. А что бы было, если бы она родила от него ребенка - маленького черноволосого постреленка, ворующего на базаре фрукты и дергающего кошек за хвосты?

…Об ее ногу кто-то потерся, а потом протяжно взвыл. «Господи, я же совсем забыла накормить своих деток! Сейчас, сейчас мои дорогие…», - Вера, как заправская няня, начала стряпать в кастрюльке еду, нашептывая самые ласковые словечки, какие только знала. Тем временем на ее маленькой кухне собралось все честное семейство - 13 кошек и 2 собаки. Они давно стали частью ее жизни, в них она была уверена, как в самой себе. Вот кто ее не обидит и не предаст! Закончив со стряпней и разложив все по тарелкам, Вера перевела дух. В последнее время ее мучила тяжесть в груди. Последствия многолетнего стажа курения. Ничего не поделаешь. Вера привычным жестом достала таблетку.

Разговор с Рубартелли не выходил у нее из головы.

«Любовь рождается, живет и умирает. И вам повезло, если ваша любовь превратилась в дружбу, потому что слишком часто она превращается в ненависть», - эти слова, сказанные однажды Рубартелли, она сначала не приняла всерьез, но сохранила в памяти на случай, если они вдруг понадобятся.

Кажется, этот момент как раз настал. А ведь она когда-то была так счастлива…

В то утро, после первой совместной ночи с Франко, она распахнула окна номера крошечной гостиницы в центре Рима. Ей хотелось кричать о своем счастье на весь город, кричать, что есть сил, пока не распахнутся ставни в доме напротив, и какая-нибудь добропорядочная итальянка не погрозит вызвать полицию. К счастью, ничего такого не произошло. А даже если бы и произошло, это нисколько не омрачило бы ее настроения. Отныне она была влюблена в Рим и строила планы о том, как останется здесь навсегда, как они с Франко снимут мансарду, где она сможет заниматься живописью, а он - фотографией.

…«В Риме меня больше ничего не держит. Завтра я отправляюсь на Багамы. Если хочешь, ты можешь поехать со мной», - заявил за обедом Франко. Конечно, она хочет. Ведь здесь ее тоже ничего не держит, если рядом нет его.

Две недели на Багамах пролетели как сон. Верушка много купалась, почти не вылезала из воды, чувствуя себя в ней, как в колыбели. Лазурный океан поглощал ее тело, тогда ей впервые захотелось раствориться в нем без остатка, избавиться от своей физической оболочки, но при этом продолжать жить.… Когда же она выходила на берег, то не могла оторвать глаз от диковинных цветов. Ей необходимо было стать частью развернувшегося перед ней великолепия - цветком, животным или простым камнем, и в то же время остаться человеком, единственной из людей, кому это было доступно.

В один прекрасный день, смешав краски, Верушка точными мазками начала наносить их на свое обнаженное тело.

«Ну и кем ты хочешь быть?» -спросил ее Рубартелли.

Он сам вдохновил ее на этот эксперимент и теперь следил за тем, как преображается тело его подруги. Нетерпеливо сжимая фотокамеру, он ждал тот заветный момент, когда работа будет закончена и можно будет нажать на кнопку.

Вскоре фотографии модели Верушки, загримированной под гепарда, легли на стол редактора «Вог» Дианы Вриланд и больше его не покидали. Заказы посыпались как из рога изобилия. Теперь Вера сутками находилась под прицелом камеры Рубартелли и при этом не ощущала никакой усталости. Взяв в руки зеркало, она изучала свое тело, искала нужный ракурс, проверяла, правильно ли выставлен свет.

Иногда неудовлетворенная результатом, Вера впадала в депрессию: детские страхи и комплексы выходили наружу, не давали радоваться успехам. Рубартелли, потрясенный поведением своей музы, пытался ее утешить, но Вера была непреклонна. Снова и снова она запиралась в студии, уже без Франко, но не для того, чтобы работать, - просто ей как в детстве хотелось побыть одной. В такие минуты она вспоминала отца, анализировала свою жизнь, которую ее мать называла не иначе как «дешевой» и «беспутной». Но это была ее жизнь и только она могла ею распоряжаться. Через несколько часов Вера открывала двери студии, куда влетал карауливший ее все это время Рубартелли. Бросившись к ногам своей суперновы, он обещал взять отпуск, поехать с ней в любую точку мира и даже остаться там навсегда… Она же хотела только одного - продолжать работать.

Работа моделью стала для нее не просто средством заработка, но откровением - откровением о самой себе, о своем теле, по-прежнему таящем множество неизведанных сокровищ.

«Кстати, - обращалась Вера к все еще стоящему на коленях Рубартелли, - что на этот раз придумала для нас наша любимая Диана?». «Съемки в диких джунглях, вылет завтра в 5 утра», - целуя ей руки, шептал он.

Эти съемки в Южной Африке чуть не оказались для них последними. Увлеченные процессом, они не заметили приближения львицы с детенышами, которая в качестве основного блюда уже выбрала полуголую Верушку. Кто-то из съемочной группы увидел затаившегося в кустах зверя и подогнал джип. Побросав реквизит, они с Рубартелли уже через две минуты мчались по выжженной солнцем саванне, ветер обдувал их разгоряченные лица, и все произошедшее казалось дурным сном. Но тут им дорогу преградило стадо зебр. Обезумевшие животные оглушили своим топотом, их наскоки на хлипкий джип становились все агрессивнее. Перепуганная Вера уже прощалась с жизнью, она была уверена, что это конец. Но это был не конец.

Помешанная на натуральных съемках Вриланд вскоре отправила их в Антарктиду, где на фоне бескрайних снегов Вера демонстрировала достоинства новой шубы и едва не подхватила воспаление легких. Но одна съемка запомнилась ей особо.

…раннее летнее утро 1968 г. Пустыня Аризоны. Вся съемочная группа суетится вокруг Верушки, спелёнутой, как дитя, и перетянутой кожаными ремнями. Позади - неделя напряженной работы и десятки метров самой лучшей ткани, которую знаменитому дизайнеру Джорджио ди Сант’Анджело удалось превратить в роскошный кокон. В него-то и завернули Верушку. Ни живая, ни мертвая она стоит посреди пустыни под нещадно палящим солнцем и ждет, когда Рубартелли сделает тот единственный кадр, который покорит всех.

Ее онемевшее тело пронзает жгучая боль. И вот, о чудо, Рубрателли машет ей рукой, это значит, что всем ее страданиям пришел конец. Не спеша, как на замедленной пленке, он приближается к ней, но вдруг его лицо начинает мрачнеть, черты искажает испуг. У него на глазах его несравненная Верушка падает, как срубленное дерево - падает ничком прямо на острые камни! «После таких падений не живут, - сказал склоненный над очнувшейся Верой доктор, - но вам повезло, у вас был хороший бронежилет». Не слушая его слова, Вера потребовала немедленно принести зеркало - ей нужно было убедиться, что с ее лицом все в порядке. «Не волнуйтесь, на вас нет ни синяка, ни ссадины. Повторяю, вам крупно повезло», - сказал доктор и бесшумно удалился. «А что с фотосессией? У тебя получился тот кадр?» - Вера перевела взгляд на стоящего рядом Рубартелли. «Все в порядке. Снимки уже в редакции. Диана в восторге», - тихо ответил он.

«Еще бы она не была в восторге», - подумала Вера. Кадр, сделанный за несколько минут до обморока будет опубликован в «Вог» и станет культовым — настоящей классикой фотоискусства.

Однако мировая слава настигла модель Верушку гораздо раньше - в 1966-ом, после выхода на экраны фильма «Фотоувеличение» Микеланджело Антониони. А ее пятиминутное появление в кадре было признано самой эротичной сценой в истории кино. Страшно подумать, что всего этого могло и не быть, послушайся она Рубартелли. Узнав, что Верушка собирается сниматься в кино, он строго-настрого запретил ей даже думать об этом. На самом деле Рубартелли был взбешен - считая Верушку своей собственностью, он не мог смириться с тем, что она выходит из-под его контроля. «Ты не имеешь права мною распоряжаться. Ты мне никто!» - крикнула напоследок Вера и хлопнула дверью.

Прибыв в Лондон, Вера тут же оказалась на съемочной площадке. Хотя ее собственная сцена была эпизодической, и до нее было еще далеко, она жадно впитывала все происходящее. Вот из-за угла на шикарном авто, безразлично полуобняв крепкой рукой руль, выехал главный герой. Неторопливо припарковавшись, он выпрыгнул из машины и оглянулся. Его взгляд не был направлен на кого-то в отдельности, но заключенная в нем печаль могла быть связана только с одной из присутствующих - с моделью Верушкой. Будто услышав ее мысли, он уже открыто посмотрел в ее сторону и, улыбнувшись, скрылся в дверях павильона. В тот раз Вера вернулась к себе в номер раньше обычного.

Странный молодой актер по имени Дэвид не выходил у нее из головы.

Скоро им предстояла совместная сцена, и Вера с ужасом представляла, как будет разыгрывать перед ним страсть. Точнее, разыгрывать ничего не придется. Страсть и так была написана у нее на лбу, когда она видела, как полуобнаженный Дэвид обменивается ласками с Ванессой Редгрейв или кувыркается в компании малолетних шлюх. То, что одной из них была восходящая звезда Джейн Биркин, ей было все равно. Верушка вообще была приглашена сюда на правах суперзвезды и делить с кем-то свою звездность, а тем более приглянувшегося мужчину, была не намерена. И вот наступил день Икс. Вера с самого утра стояла у зеркала, рассматривала свое лицо, в двадцатый раз расчесывала волосы.

Ее невесомое черное, расшитое бисером и стеклярусом платье казалось ей триумфом эротики и вкуса. Его вообще сложно было назвать платьем - скорее условностью, от которой в нужный момент можно было с легкостью избавиться.… На съемочной площадке царила суета. Артист Дэвид Хеммингс, одетый в мешковатую синюю рубаху, тоже не сидел на одном месте. Порывистость, нетерпеливость всегда были в его репертуаре. Но на этот раз он выглядел особенно взволнованным. Вера же наоборот, как никогда, чувствовала себя в своей тарелке. Когда раздался крик «Мотор» она уже стояла в центре комнаты, смеряя мельтешащих перед ней людей фирменным взглядом высокородной особы, который скопировала у матери. Ей не терпелось начать любовную игру, прописанную по сценарию и столько раз отрепетированную в мыслях.

Однако ей пришлось ждать. По техническим причинам съемки задерживались. И к тому моменту, как режиссер дал сигнал, Вера с видом загнанного олененка сидела на полу и едва не плакала. Дэвид, прижав к щеке фотоаппарат, смотрел на нее своим внеземным взглядом, и ей только оставалось догадываться, что же он означает.

«Ребята, соберитесь!» - крикнул Антониони и включил камеру. Дэвид и Вера бросились друг к другу, совершенно забыв про сценарий. «Стоп!» - рявкнул режиссер, и все пришлось разыгрывать вновь - не спеша, осторожно раскачивая лодку обоюдного вожделения, направляемую очередной командой режиссера. «Ляг на пол, а ты сядь на нее сверху, вот так!» - раздавалось откуда-то издалека. Но Вера уже целиком и полностью находилась во власти Дэвида. Именно он был ее единственным рулевым и единственное, о чем она жалела, это то, что они оставались в одежде. Однако ее счастье длилось недолго. Насытившись ею, Дэвид вставал и цинично перешагивал через ее распростертое тело.

«Снято!» - устало тянул режиссер. А Вера какое-то время продолжала лежать на полу, раскинув руки и думая о том, что ее любви пришел конец. Послезавтра она вернется домой к Рубартелли, и все останется по-прежнему. Конечно, у нее еще будет крошечный эпизод с Дэвидом, где на его «Крошка, я думал, ты в Париже!» она скажет всего одну фразу: «Я в Париже» и исчезнет - исчезнет из его жизни навсегда.

Когда Вера вернулась в Рим, Рубартелли устроил ей чудовищную сцену. Конечно, о Дэвиде он ничего не узнал, но его ревность распространялась на всех мужчин, с которыми Вера работала.

Пожалуй, единственный, кто не попал в список подозреваемых - Сальвадор Дали.

А зря. Этот полусумасшедший гений оказался настоящим чаровником. Окутывая Веру пеной для бритья, он открыто восторгался ее дрожащим от озноба телом, чуть ли не считал каждую покрывшую ее мурашку. А поскольку дело происходило на морозе, то с восторгами пришлось повременить и перенести перформанс в помещение. О том, что творилось за закрытыми дверями, Вера вспоминала со смехом и грустью одновременно. Распаленный страстью и размаянный Дали едва не заснул рядом со своим творением - покрытой с ног до головы бритвенной пеной, колышущейся, как студень, моделью Верушкой.

Хотя работа с Дали прибавила ей популярности, Вера и так не знала, куда деться от наглых и пронырливых папарацци. Каждый ее шаг сопровождался сплетней, каждую ее работу дополнял слух. Немецкие газеты окрестили ее «вундерфрау» и «голой графиней», итальянские - «цаплей», французские - андрогином. Кстати, в Париже из-за ее высокого роста к ней так и обращались: «месье». Но все это казалось пустяками по сравнению с тем, что творилось в ее личной жизни на самом деле. Однажды, держа в руках журнал со своей фотографией на обложке и читая новость о том, что она и Рубартелли живут, как два голубка, в Риме в собственном пентхаусе, Вера расплакалась. Ее мечте о собственном доме и семье так и не суждено было сбыться. И хотя они с Рубартелли по-прежнему были вместе, но походили они скорее на двух перелетных птиц, которым уже давно пора разлететься в разные стороны.

Замученная ревностью Франко, Вера начала ему открыто изменять. На самом деле ей хотелось свободы.

Ни бешеная популярность, ни заработок в $10.000 в день этой свободы не только не давали, но наоборот, закрепощали.

И тогда Вера переключилась на мужчин. Они дарили ей иллюзию выбора: покорить или покориться, умереть или остаться жить. Если бы только она встретила того, в ком смогла бы раствориться без остатка….

Однажды в Риме к ней на улице подошел молодой человек и представился Питером. «Зовите меня просто Пит», - доверительно приблизив к ней свое красивое лицо, сказал он, а его не знавшие отказа губы растянулись в улыбке. «Еще один Казанова», - подумала Вера и ускорила шаг. «Подождите, ну куда же вы? - молодой человек зашагал с ней рядом, - вы не так поняли. Меня зовут Питер Фонда. Я сын режиссера Генри Фонда - слыхали о таком? Я бы хотел пригласить вас в ресторан. Прошу вас, не отказывайтесь!» - в голубых глазах юноши читалась грусть и даже боль. «Да вы еще и артист!» - не без сарказма заметила Вера. Записывая свой номер телефона прямо на его нетерпеливой ладони, она нарочно поменяла местами две последних цифры. Просто ей вдруг показалось, что с этим юношей - избалованным сынком знаменитого отца, у нее не может быть ничего общего.

Каково же было ее удивление, когда на следующий день в холле отеля, в котором она снимала номер, она обнаружила Питера. Тот дремал в глубоком кожаном кресле, одной рукой сжимая роскошный розовый букет. Верушка хотела незаметно пройти мимо, но вдруг услышала уже успевший стать знакомым голос: «Это для вас!». Питер протягивал ей букет, щуря светлые, со слипшимися ресницами глаза, и все в нем дышало той невинной, еще непробужденной страстью, которая захватила Веру и уже ее не отпускала. В тот вечер они оказались в ресторане. Питер сыпал байками про своего знаменитого отца.

Оказывается, кумир миллионов, Генри Фонда, в быту был совершеннейшим тираном.

Решив, что Питер слишком худ, он принуждал его выпивать за ланчем целую кружку пива. А что с ним произошло после суицида жены - да он вообще стал вести себя отвратительно! Им с сестрой Джейн иногда хотелось сбежать из дому, подальше от этой мрачной, гнетущей атмосферы, которой окружил их отец.… Вера слушала и удивлялась. Когда-то она сама вздыхала над портретом черноволосого красавца со звучным именем - Генри Фонда. А теперь перед ней сидел его сын - плоть от плоти отец, разве что тоньше, изысканнее. Каждый жест - мелодия, каждый взгляд - песня. Не иначе, как он ее приворожил. Ведь к концу вечера Вера уже не мыслила без Питера своей жизни.

Позже, посмотрев фильм с его участием под названием «Трип», она поняла, что впала в зависимость. Чем больше она смотрела на Питера, тем больше узнавала в нем саму себя. Когда они лежали на двух узеньких, сдвинутых воедино кроватях в его номере, Вера не могла сдержать улыбки - даже их высокий рост (Питер был всего на несколько сантиметров выше) заставлял их одинаково ютиться и подгибать онемевшие от неудобства руки и ноги. Проводя пальцами по его волосам, она заглядывала в такие же небесно-голубые, как у нее, глаза и находила в них ответное чувство. И это было все, о чем она когда-либо мечтала. Так они провели еще несколько счастливых дней и ночей, но однажды утром Питер показался ей грустнее обычного. «Мне нужно вернуться в Лос-Анджелес», - сказал он и, немного помедлив, признался в том, от чего у Веры заныло в сердце. На самом деле он женат и у него есть ребенок. И теперь ему нужно вернуться в семью. Все это показалось Вере дурным розыгрышем. Ведь Питер еще молод, очень молод. А жена и ребенок никак не вязались с образом плейбоя, под которым Вера разглядела предназначенную ей одной судьбу. Тем не менее, очень скоро Питер отбыл в далекий, ставший враждебным Лос-Анджелес. Оттуда он постоянно звонил и писал, обещая взять развод, назначая свидания и снова их срывая.

Они встретились три месяца спустя в Париже. Вере показалось, что она видит перед собой другого Питера — загорелого, повзрослевшего, уверенного в себе. Здесь, под благодатным весенним небом, их чувства вспыхнули вновь, вот только огонь этот был по-осеннему беспощаден и недолговечен. Питер вновь заторопился - на этот раз на съемки. Становясь кинозвездой, кумиром юных девочек, он отдалялся от Веры еще больше.

Однако она по-прежнему ждала, когда он, прорвавшись сквозь скандирующую девчачью толпу, приедет на своем скутере, сдернет солнцезащитные очки и предложит ей наконец руку и сердце.

Ради этого она пожертвовала бы чем угодно, даже своей карьерой.… Вот только карьера самого Питера волновала его все больше. Фильм «Беспечный ездок» 1969-го нельзя было переоценить - он возвел его на вершину успеха. Если бы Питер только знал, как она ненавидела этот фильм! Он отнял у них самое ценное — время, за которое они могли бы насладиться друг другом так, чтобы хватило на всю оставшуюся жизнь. Из тех нескольких, сочтенных по пальцам одной руки встреч, что уготовила им судьба, она чаще всего вспоминала последнюю.

…. Июль 1971 г. Нью-Йорк. Они с Питером только что встретились в аэропорту и, обменявшись жаркими объятиями, спешили в самое сердце Манхэттена. Им не терпелось отпраздновать эту маленькую, невидимую миру победу, которую они на время одержали над злодейкой судьбой. Роскошный просторный лофт уже ждал двух влюбленных птенцов и готовился принять их в свое лоно… Внезапные голоса, смех, хлопки шампанского нарушили воцарившийся за потайными дверями покой. А все потому, что в их номер нежданно-негаданно ворвались приятели Питера во главе с его сестрой Джейн. Эта чертовка и подговорила всех устроить брату сюрприз, и весь оставшийся вечер Вера с тоской в сердце наблюдала за их вульгарными, дешевыми выходками. А Питер…. Он знал, что любое его прикосновение способно загладить любую, даже тяжкую вину.

«Это была не моя вина», - скажет он ей 27 лет спустя.

Во время работы над автобиографией Питер решит повидать свою давнюю пассию и заодно расставить все точки над «и», главной из которых окажется его категорическое нежелание на ней жениться. «Ты всегда была для меня прекрасной картиной, женщиной с роскошной обложки. Ради меня ты никогда не оставила бы свою карьеру. А если бы вдруг оставила, то это было бы преступлением, самым главным разочарованием для нас обоих». Глядя на постаревшего, пережившего два развода и так и оставшегося актером одной роли Питера, Вера подумала, что он прав.

Работа была ее единственным смыслом, благодаря ей она могла отделить себя от всех, стать эксцентричной, экзотичной, опасной - «женщиной с тысячью настроений и с сотней лиц», как окрестили ее все модные журналы. «Женщиной, на которую хотят быть похожими и с которой хотят быть», — вторили им ее поклонники. Сама она давно уже вышла за рамки привычной профессии модели и все свободное время проводила в занятиях боди-артом, любовь к которому она объяснила журналу «Playboy» так:

«Обычное человеческое тело меня не возбуждает. Гораздо интереснее, если я вдруг поменяю цвет кожи и превращу себя в животное или растение - ведь они намного красивее, ярче и разнообразнее, чем мы».

Подобные высказывания сходили ей с рук, а главное, были абсолютно искренними. Может, поэтому к началу 70-х Верушка стала самой фотографируемой моделью в истории?

Тогда, в 1971-ом, на ее горизонте вновь появился Рубартелли. Он предложил ей снять целый фильм. Вера назвала эту затею безумием - на съемки требовались огромные деньги, к тому же у Франко не было режиссерского образования. Но Рубартелли обещал все взять на себя. Влез в долги, даже занял деньги у собственной матушки и приступил к написанию сценария.

Получившийся в итоге сюжет отразил блеск и нищету их девятилетнего романа. Пожалуй, он вместил в себя целую жизнь - наполненную надеждами и ожиданием счастья, но в итоге разбитую вдребезги.

Наняв команду из профессионалов, Рубартелли смело взялся за дело - ему хотелось снять свою модель Верушку так, чтобы оставить ее красоту в веках, так, чтобы все последующие поколения ему завидовали. Просматривая отснятый материал, Вера подумала, что ему это удалось.

Увы, суровые судьи-кинокритики разнесли их картину в пух и прах. Взыскательные зрители от истории двух несчастных влюбленных тоже остались не в восторге. В итоге у обанкротившегося Рубартелли осталось два пути: бежать или лезть в петлю. Он выбрал первое. Так он очутился в Венесуэле, где постепенно начал все с нуля, женился, завел ребенка. В отличие от Верушки.… Вскоре ей тоже предстояло сделать выбор.

В 1971 году вместо Дианы Вриланд пост главного редактора «Вог» заняла Грейс Мирабелла. В самом ее имени Верушке уже чудилось что-то хищное, враждебное… Так оно и получилось. Грейс сразу невзлюбила Веру и поставила ей ультиматум - петь под ее дудку и менять имидж или катиться на все четыре стороны. Из двух зол Вера выбрала меньшее и покинула «Вог» навсегда.

Вернувшись домой в Германию, она впала в депрессию. Мать, как могла, утешала свою дочь, но состояние ее только ухудшалось. Детские страхи, необъяснимое чувство вины за гибель отца опустошали ее хрупкое тело. Вера угасала на глазах. И тогда фрау Лендорф решила прибегнуть к последнему средству - психотерапии. Оказавшись в кабинете врача, Вера не верила, что это происходит наяву, что сейчас она сядет в мягкое кожаное кресло и человек напротив, засучив белоснежные рукава халата, запустит руки в ее прошлое. Она уже хотела выйти вон. Но мысль о матери, которой дала слово выздороветь, заставила ее остаться. Человек напротив не просто копался в Верином прошлом, он заставил ее принести письмо отца, написанное за день до казни, и читать его вслух. Снова и снова Вера погружалась в эти дышащие болью строчки, слезы водопадами текли по ее щекам.

Пожалуй, это был самый жестокий сеанс психотерапии, но он дал свои плоды.

Вскоре Вера смогла вернуться к любимым занятиям: ведению дневника и живописи.

Знакомый фотограф Хольгер Трюльш предложил ей объединиться для одного волнующего проекта. «Деталей я пока не разглашаю. Ты скоро все увидишь сама», - сказал он. Вера, во всем доверявшая своему другу, тут же согласилась. Он отвел ее в свою студию, и она не смогла сдержать слез радости. Везде, где только можно, стояли ее любимые баночки с красками! Трюльш объяснил, что с Вериной помощью хочет сделать нечто экстраординарное - это будет новое слово в боди-арте и в фотографии. Вера была в восторге. Не теряя времени, они занялись смешиванием красок. Перед ними стояла новая, невиданная с обыденной точки зрения задача - замаскировать тело Верушки под обшарпанную стену, слить два физических объекта воедино.

Работа длилась целых 16 часов. За это время Верушка и Хольгер не сказали друг другу ни слова - любое неосторожное замечание могло сказаться на четкости мазка, а значит, свести на нет все их усилия. Наконец, Хольгер нанес на ее тело завершающие штрихи, и Верушка, уже с ног до головы покрытая краской, встала у стены. Состыковка с шершавой поверхностью произошла мгновенно. Трюльшу только оставалось нажать на кнопку фотоаппарата. Но он почему-то медлил.

«Что ты чувствуешь?» -спросил он. «Я растворилась, меня просто нет!» - не открывая глаз, отозвалась она. И это было правдой. Ведь она делала то, о чем мечтала всю жизнь - трансформировала и меняла свое тело, а вместе с ним трансформировался и менялся ее дух. Исчезали проблемы и страхи. А на смену им приходил покой…. С помощью Трюльша Верушка теперь каждый день превращалась в диких зверей, становилась камнями и деревьями. Их работы имели бешеный успех. Впервые о Верушке заговорили не только как о модели - обычной вешалке для одежды, но как о большой художнице.

…Вера потянулась к книжной полке и достала оттуда черный фолиант, на котором крупными буквами значилось: «Veruschka». Открывая его наугад, Вера всегда волновалась. Она никогда не знала, кто спрятался за ее именем на этот раз: чернокожий мужчина в строгом костюме, белокурая женщина с большим алым ртом или Будда?

Прибыв в Америку, Вера продолжила занятия боди-артом, примеряя образы других людей, искала себя в чуждом городском пространстве.

Нью-Йорк 90-х принял ее радушно. Совсем не так, как в тот далекий год, когда юная старлетка Вера Лендорф обивала пороги модельных агентств в поисках работы. На этот раз Вера решила отплатить за равнодушие любовью. Она посещала благотворительные вечеринки, делала социально значимые проекты, даже подкармливала нищих. Ее по-прежнему узнавали, ее именем называли бутики.

Она даже позволяла себе наплевать на возраст и сняться топлес в очередной фотосессии для очередного модного журнала или выйти на подиум. Мысль о Лондонской неделе моды и о собственной фотографии, валяющейся в ведре, теперь показалась ей забавной. Пожалуй, она была даже рада, что все так произошло. Было бы гораздо хуже, если бы культовая модель Верушка доживала свой век в забвении…

Часы пробили 5 вечера. «Что же я сижу?» - спохватилась Верушка. У меня же через полчаса назначено интервью!». Широким балетным шагом она подлетела к зеркалу и начала наводить марафет. Ведь ее интервьюером будет мужчина! Облачившись в белоснежный спортивный костюм, Вера вытащила из под кровати сапоги от Vivienne Westwood и повязала на голову бандану. Такой хиппи-шик ей был очень к лицу.

…Вера сидела за столиком с симпатичным молодым человеком и, отвечая на его вопросы, вспоминала пьесу «Дориан Грей», в которой она когда-то сыграла самого Дориана. Как бы она хотела обессмертить свою молодость! Чтобы все по-прежнему ее любили и боготворили. Она бы отдала за это все на свете, даже… Перехватив восхищенный взгляд юноши напротив, Верушка с облегчением подумала, что, пожалуй, ей это удалось.